Г.ФИЛИМОНОВ
СЕРЕБРЯНЫЕ КОЛОКОЛЬЦА
или о том, как воробей Тишка Новый год встречал.
Новый год считается у воробьев самым веселым праздником. На первый взгляд это может показаться странным, ведь зимой очень холодно и почти нечего есть. Но именно поэтому бывает нужно отогреть замерзшие сердечки, забыть про все печали хотя бы на один день и почувствовать себя не одиноким серым воробьем, а смешной и дружной семьей пернатых.
Так и получается, что под Новый год все воробьи выбираются из своих скромных пристанищ, приглаживают взъерошенные перышки, достают припасенные вкусные семечки, крошки хлеба и слетаются все вместе...
Воробей Тишка летел на восток и чувствовал себя самым счастливым воробьем на свете. Два дня назад с ним произошло чудо. Да, чудо и иначе это назвать нельзя. Тогда стояли сильные морозы и он впустил в свое дупло замерзающего незнакомого воробьишку, а сам решил в это время полетать по лесу.
Деревья, окутанные снегом, стояли притихшие, задумчивые и Тишке тоже захотелось замереть на ветке. Он вылетел из своего гнездышка просто так, без особой надобности и впервые никуда не спешил. Всю жизнь он суетился, добывая еду, ругался со знакомыми воробьями и считал высшей доблестью выхватить у приятеля из-под носа вкусное семечко. А сейчас он просто сидел на ветке и ощущал себя одним целым с этим удивительным, зачарованным лесом. Казалось, стоит пошевелиться, и гармония нарушится, лес снова станет полным опасности, а он обычным маленьким воробьем.
Тишка сидел, переполняясь новыми чувствами, удивляясь, почему же он раньше не замечал, что лес может быть настолько красивым, а он таким нужным и важным для жизни этой красоты. И вдруг он почувствовал, словно внутри у него зазвенели серебряные колокольца. Тишка осторожно вытянул шейку, музыка уже звучала во всем его существе - необычайно нежные и тающие звуки вспыхивали и переливались, рассыпались золотыми блестками и собирались вновь в страстной, чистой, увлекающей за собой мелодии.
Ветка качнулась. Тишка, потеряв равновесие, свалился в сугроб и забарахтался в мягком, пушистом снегу. Но мелодия не пропала, а еще настойчивее звала вперед и ввысь, и не было сил противиться этому.
Тишка встряхнулся и взлетел над деревьями. Вокруг не было ни души, а вдалеке, над лесом, уже поднималось солнце. И тут он вспомнил рассказы старого воробья о далеком городе на востоке, в котором тоже живут воробьи, и у них есть прекрасный обычай собираться под Новый год вместе и, прощаясь со старым годом, делиться друг с другом всем тем, чему каждый успел научиться в прошедшем году. А Тишка чувствовал себя теперь необыкновенно богатым, и нести в себе одном всю радость случившегося не мог.
Поэтому он сразу решил лететь в город, ведь лесные воробьи наверняка подняли бы его на смех, потому что хоть они и прожили в лесу всю жизнь, но никогда ничего подобного не испытывали...
Позади оставались два дня полета, когда под вечер Тишка
оказался в городе. О том, как его здесь встретят, он не задумывался. Ему казалось, что много говорить не придется, ведь музыка все еще переполняла его и звучала в каждом перышке. А если они захотят стать такими же, в чем он не сомневался, то тогда он отведет их лунной ночью в лес и оставит наедине с тишиной, пока в каждом не зазвучит его собственная музыка.
Тишка сделал круг над самым высоким домом и, заметив внизу птиц с ярко-красными и желтыми грудками, решил спуститься к ним. Он сел на краешек кормушки, но ни одна синица даже не взглянула на него.
Они продолжали громко чирикать, толкаться, склевывая семечки и зернышки риса. А когда Тишка подошел ближе, то попытались отпихнуть его в сторону.
- Какой серый,- недовольно чирикали они,- хоть бы одно перышко выкрасил. "Разве это главное?"- чуть не закричал Тишка, но сдержался и полетел прочь. Посреди соседнего двора стояла голубятня. Там, за частой металлической сеткой нежно ворковали белоснежные птицы. "Вот они бы меня поняли", - подумал Тишка, но подойти к ним так и не решился, ведь рядом с сеткой прогуливался огромный кот. Зато, когда он встретил диких голубей, то подлетел к ним без всяких колебаний. Голуби, казалось, даже не заметили его, продолжая так же ворковать, но стоило ему вслушаться в их разговоры, как тут же захотелось улететь подальше.
Время уже шло к полуночи, а Тишка так и летал, голодный, озябший, все еще не встретив ни одного воробья. Отчаявшись найти их, он забился под крышу небольшого домика и попытался заснуть.
Однако не прошло и минуты, как его разбудил странный шум, доносившийся с противоположной стороны чердака. Тишка полетел туда и через мгновение уже сидел в тесной компании тех самых воробьев, которых искал так долго.
Воробьи весело чирикали и клевали разные вкусности. Тишка не смог удержаться и набросился на маковые зерна. Скоро он насытился и стал рассматривать своих соседей. Их вид несколько озадачил его - рядом со старыми, потрепанными воробьями сидели желторотые, еще недавно оперившиеся птенцы. Да и на самом чердаке было не очень-то уютно: сверху свисали лохмотья паутины, а из темных углов тянуло холодом.
Самым главным здесь был скворец, который почему-то не улетел со своей стаей на юг. Он то пел не своим голосом, то чирикал на непонятном языке. Но все-таки из обрывков его фраз Тишка понял, что сейчас под Новый год воробьи уже не сообщают друг другу, где можно наесться хлебных крошек, погреться у теплой трубы или встретить опасность, а просто показывают, в чем каждый из них смог превзойти своих собратьев. Воробьи выходили по одному, проделывали что-нибудь удивительное и опять садились в круг.
"Сейчас будет моя очередь", - подумал Тишка. В голове его шумело и звенело от маковых зерен, а музыка... музыка пропала. На душе было затхло и тускло, как на этом пыльном чердаке. От прежней радости осталось только ощущение головной боли и осознание никчемности своего существования. Жить больше не хотелось. Тишка встал, выбрался с чердака на крышу, прокатился по желобу и упал в сугроб. Было совсем не холодно и думалось обо всем вместе и ни о чем в отдельности. Раз жизнь такой пустяк, то и мысли приходят пустячные. Последним было странное ощущение, что он смотрит на себя со стороны...
Но Тишка не замерз, ему повезло. Дружная пара воробьев, зимовавшая в скворечнике, увидела, как он полетел с крыши в сугроб, и бросилась ему на помощь. Тишку вытащили из-под снега и лечили теплом и заботой до тех пор, пока он совсем не выздоровел.
В этот день Тишка проснулся от того, что солнечный лучик ударил ему прямо в глаза. Тишка зажмурился, положил удобнее голову и чихнул. Прямо перед ним, в голубом квадратике неба качалась ветка, на которой сидела та самая пара воробьев, чьи голоса он слышал во время болезни. Они сидели рядом, прикрыв глаза, едва касаясь крылом о крыло, а солнечные лучи играли на перышках, забирались под пушок и пронизывали тельце трепетным ожиданием весны.
И вдруг Тишка почувствовал, как где-то в глубине их существа зарождается музыка. Нет, он не услышал серебряные колокольца, но уже вспомнил, как они звучат и, кажется, начал понимать, что нежный серебристый перезвон может вспыхнуть опять и это в его власти.
На следующий день Тишка вместе с новыми друзьями летел высоко над землей, и из его груди сама собой вырывалась песенка:
Пусть я лечу всегда вперед
Со мною рядом те,
Кто обрести сумел полет
И в жизни и в мечте.
И только в том всегда живет
Мелодия надежды,
Кто нужным быть не устает
Ни в зной, ни в буре снежной.
