21 августа 1986 года.

 

Похоже, что эта тетрадь может стать книгой незавершенных сюжетов. Сначала был записан сон, потом две  попытки начать новую пьесу, и вот теперь - дневник. Несколько последних лет я все ждал, когда у меня появится желание вновь вести дневник, и оно появлялось, но вмешивались обстоятельства или просто было лень взять в руку ручку, и оно исчезало. Но теперь этот вопрос нужно решать однозначно. Раз я решил заниматься литературой профессионально, то нужно вырабатывать у себя профессиональные качества. То есть ни дня без строчки. А чтобы я не обманывал себя тем, что обдумываю сюжет и прочее, эти строчки будут слагаться в этот странный дневник в том порядке, в каком они будут приходить мне в голову.

Я выбрал вполне определенное время с 11 до 12ч. Перед сном. Буду сюда записывать не только свои ощущения, но и впечатления, размышления по поводу других людей. А также все, что придет в голову по поводу и без повода.

Завтра я встречаюсь с Леной. Она психолог, ярко выраженный тип молодого ученого, хотя она очень своеобразна, и свести ее к какому-то типу, пожалуй, нельзя. Как я к ней отношусь? Все лучше и лучше, хотя, что может у нас быть -  не знаю. Она уже знает, что я женат и что у меня есть сын. Уже сказала, что я сразу попал в ряд всех остальных молодых людей. Что воспринимать меня как абсолютную идею положительного она еще могла, а как человека с подмоченной репутацией... Она сразу потеряла интерес к дальнейшим отношениям. Тем более, что я ей сказал, что она не мой тип женщин, и я тоже, в общем-то, не ее. Это уже она сказала. Тем не менее завтра мы встречаемся. Хоть и перспектива в отношениях пропала. Кто знает, может быть, мне еще предстоит растопить воск, который я увидел в ее глазах.

Она сегодня сказала, что когда общаются двое, и каждый из них руководствуется своей логикой, все равно возникает третья логика, которая и делает общение непредсказуемым и интересным. Так куда же нас заведет эта третья логика.

Прочитал сейчас все записанное выше - столько стилистических огрехов, что просто жутко. Править записи в дневнике нет смысла. Нужно, видимо, сразу все учитывать. Попробую хоть в какой-то мере обращать внимание на стиль.

Сегодня я думал о Юрке, о моем сыне. Я мечтал раньше, что буду писать о нем или о его сверстниках по мере того, как он будет расти. А теперь я представил цикл сказок или историй, в которых он будет главным действующим лицом. Я посвящу их ему, сыну, и он, рано или поздно, придет ко мне. Будет ли так, не знаю, но хочется верить. А для того, чтобы было - нужно писать и писать хорошо. Но сегодня мое время уже кончилось.

22 августа.

Вот и сходили мы с Леной в кафе. Я надел костюм, галстук, в общем, был при параде. Но Лена прибежала из института, куда ее неожиданно вызвали, и ей захотелось просто отдохнуть, развлечься. Поэтому мы решили сходить в кафе «Молодежное».

Встретили нас неласково, явно давая понять, что мы не туда попали. «Здесь будет шум, гам, в общем - дискотека». Мы были не против дискотеки и решили остаться здесь.

Официант принес нам меню, но, как выяснилось, это был только повод для его импровизации. Вместо выбранных нами блюд он предложил свои, которые в меню не значились. Пришлось согласиться с его предложениями. Сначала мы даже обрадовались, когда он весь стол уставил блюдами, даже засомневались, одолеем ли все это в один вечер. Но аппетит у нас был хороший, все съели, а когда он принес счет, радоваться уже было нечему - пришлось заплатить 21 рубль. Это почти половина моего аванса. Попытались воспринять все с юмором. Еще смешнее было потом, когда за наш стол села пара, которой был предложен тот же набор, только в ассорти у них входила черная икра и севрюга. Мы потягивали сок, они выпили по бокалу шампанского, и надо было видеть их вытянутые лица, когда им тоже принесли счет - 45 рублей. Им было не до смеха. Вечер был явно испорчен.

Мы же говорили о психологии, о своих знакомых, однажды даже решились потанцевать, но, обнаружив в центре зала всего трех танцующих девчонок, вернулись на свое место.

Кафе нам не понравилось, но вечер был хорош, и мы отправились гулять. Я показал ей свой институт, она мне свой.

Когда я привел ее домой и вручил ей подарки, она ждала от меня каких-то решительных действий, но я пожал ей руку и пожелал спокойной ночи.

Конечно, мне хотелось бы попрощаться иначе, но в этот вечер нам пришлось расстаться просто так. Может быть, это и хорошо, а, может быть, и не очень. Да нет, у нас с ней так складываются отношения, что любая поспешность не даст ничего хорошего. Яблоко должно созреть, прежде чем упасть с яблони.

23 августа.

 Звонил сейчас Лене по телефону. Она в восторге от Винни-Пуха. Нашла в этих историях всех своих знакомых и больше всех себя. Проговорили опять с ней почти два часа. К чему-то она вспомнила Кьеркегора - его мысль, что самые лучшие мечты - это те, которые не сбываются.  Сказано было иначе, но суть примерно такая. Сам он отказался от своей любимой и тем самым якобы сохранил в своей душе ее немеркнущий облик. Всю жизнь провести в кустах, мечтая о бескрайних просторах, и не выбираться из этих кустов только для того, чтобы не разочаровываться в этих просторах. Не понимаю.

 Видимо, Леночка этой фразой пытается оправдать наши отношения. Они сейчас действительно в чем-то хороши, и она боится, что их легко могут разрушить наши неловкие действия или поступки в той области, в которой мы еще не знаем, как вести себя друг с другом.

Делом я занимаюсь мало. Сколько все-таки моральных сил отнимают у меня эти контрольные, которые я никак не могу закончить. Из-за них не могу ничем заняться, а ими заниматься совсем не хочется. Нужно себя заставлять, а это неприятно. Но выход только один - сделать их как можно быстрее.

24 августа.

Сегодня я дежурил на работе, а потом смотрел фильм по телевизору о Чарли Чаплине. Немного позанимался контрольными. Лене еще не звонил, наверное, сегодня звонить не буду, может быть, завтра будет чем похвалиться.

Вспомнил сегодня свои старые мечты - написать для людей руководство «как стать счастливым». Основные постулаты его очень просты, но готово ли к ним общество?

Если я в 17 лет определил, что быть добрым и честным, в конечном счете выгоднее для человека, то честь и хвала тем людям, среди которых я тогда жил. Но дело не только в этом. Мне нужно было логическое подтверждение необходимости тех качеств, которые во мне пытались воспитывать. Желание обладать этими качествами становилось моим убеждением. Но вопрос... если человек руководствуется в первую очередь чувством пользы для себя, не предаст ли он свои убеждения, если убедится, что они уже не приносят ему выгоды?

Возможны два способа решения этого вопроса; попытаться изменить саму ситуацию или просто из нее выйти, если явно не хватает сил. Результат будет хорошим в обоих случаях, в каком лучше - зависит от человека. Вопрос о борьбе со злом очень ответственен. Важно не ошибиться в конкретном источнике зла. Например, если в овощном магазине все воруют, то бесполезно с ними бороться, потому что виноваты не столько продавцы, сколько сама система торговли, в которой возможны подобные проявления. Значит, любые попытки изменить продавцов, их нравственные качества обречены на неудачу, а попытка бороться с ними может иметь в лучшем случае временный успех, а обычно это бесполезная и даже вредная растрата сил.

Но, допустим, написал я книгу, в которой ярко и образно смог убедить в правоте и силе своих мыслей практически всех, кто прочел бы ее. Что было результатом в лучшем случае?

Скорее всего, эта книга плодила бы лицемеров, значит, путь воздействия на людей через их способность мыслить порочен. Наверное, поэтому в искусстве преобладает другой путь - воздействие на чувства и через чувства.

Этому и нужно учиться.

Люди, создающие вокруг себя островки будущего.

25 августа.

Сегодня опять проговорили с Леной два часа. Попытался ей рассказать свою теорию о воспитании творческой личности. Она ее с ходу отвергла. "Скучно, - говорила она, - далеко не все великие люди были хорошими людьми, а часто даже наоборот. В творческой личности интереснее всего конфликтность, это здоровое сочетание добра и зла, находящиеся в постоянной борьбе между собой".

А во мне, по ее мнению, как раз этой конфликтности не хватает. Взамен розовой краски она предложила сочетание красного и черного. Тем более, что во мне как раз и есть, как и у любого человека, эта конфликтность. Правда, я ее все время пытаюсь сглаживать.

Что ж, попробуем заниматься делом, а конструирование своей личности оставим для других.

26 августа

Продолжили с Леной вчерашний разговор. Она говорит, что понять другого человека можно только через самопреодоление. Отказавшись от себя, нет, вернее, включив себя в мир другого человека.

Но как это можно сделать практически? Это очень ответственно и во многом опасно. Есть опасность потерять себя, время, силы. Печальный опыт такого рода у меня уже есть.

Дописал сегодня контрольную по лирике Пушкина.

Что такое безнадежная надежда?

Два слова могут заменить пространное описание.

Некоторые качества, присущие одному человеку, звучат совсем иначе у другого.

1 сентября

Счастье - это иметь чувства и жить ими. (Ильин)

Закладка, выпавшая из книги, которую я люблю.

9 сентября

"Окна моей любимой". Его пустой дом и живые окна напротив. Небо и ветер - уют и тепло домашнего очага. Гармония покоя и кричащие противоречия взрыва.

 

11 сентября

Я еду по туристической путевке Таллинн - Пярну - Рига. Еду поездом, предвкушая свежие впечатления, новые знакомства и еще много всего хорошего. Как получится на самом деле - не знаю.

Вчерашний разговор с Леной был не слишком долгим, проговорили всего минут сорок. Она предъявляет ко мне довольно высокие требования. А, может быть, это и нормально.

Ей скучен такой положительный и спокойный человек, каким она меня считает. Во мне, она полагает, есть, может быть, изначально какая-то неправда. Хоть я и искренен в ней. Что-то во мне не так. Не хватает огонька, увлеченности, страстности проживания жизни. Я не способен бороться за какую-то идею, во мне нет азарта жизни. Слишком во мне все правильно и скучно. Раньше она считала, что такое общение с мужчиной, духовное или интеллектуальное, очень хорошо, но теперь поняла, что это не для нее. Что-то очень скоро выхолащивается.

Я ей посоветовал не обобщать, так как с каждым мужчиной может быть по-другому. Намекнул, что и с ней я могу быть другим. Что я могу разбивать стенки, которые сам же сооружал. А в самом главном я ей ничего возразить не мог. У меня действительно пока нет идеи, ради которой стоит наломать дров. Или которая меня бы изменила. Изменила бы мое отношение к жизни. Я, действительно, сейчас слишком спокоен. Так  случилось, может быть, оттого, что я понял, что я ничего не в состоянии изменить в этой жизни. Но ведь это неправда. Если я ничего не могу, то мне незачем идти в искусство. Я должен знать, что могу, несмотря на скепсис своего рассудка. Раньше я считал, что когда открою до конца законы гармонического развития жизни, когда смогу научить каждого, как стать счастливым, то достигну своей цели. Теперь, во-первых, я не знаю, могут ли мои правила пригодиться для других, во-вторых, я не уверен, что это действительно ключ ко многим проблемам. Очень многое в человеке определяется средой, социумом, а его я изменить не в силах.

А, может быть, человек, меняющий социум, это и есть самое интересное в драме. Людям неинтересен путь воспитания личности, возможно потому, что он всегда индивидуален, а вот моменты столкновения этой личности с группой, государством, миром могут быть интересны.

Пусть она уже есть, эта личность. Как таким стать, соображайте сами. А я должен доказать, что таким быть стоит.

 

5 октября.

Прошел сентябрь. Я за это время успел съездить по путевке в Таллинн - Пярну - Рига, затем почти неделю поработал на строительстве пионерского лагеря в Рузе, и вот теперь началась сессия.

Собственно, теперь она уже заканчивается. Я уже сдал хвост по истории партии , сдал два зачета и впереди остался один экзамен по истории КПСС, часть вторая.

С Леной отношения развивались примерно так. После нашего затянувшегося общения по телефону я пригласил ее в гости. В этот вечер у меня в гостях был кот Барсик, и она взяла его к себе на колени. Барсик позволял себя ласкать, но мне он скоро стал мешать общению с Леной, потому что я пристроился рядом и в конце концов очутился на его месте. Кота мы выдворили в коридор и до конца вечера Лена была довольно благосклонна, пока ситуация не стала требовать логического завершения. Тут она очень осторожно рассказала мне, что и в личной жизни она тоже хочет иметь все по большому счету. То есть такого мужа, которого нет ни у кого, хотя бы по своим качествам. И, разумеется, огромное чувство должно сопровождать их всю жизнь. Я понял, что программа на вечер исчерпана. Лена порылась в моей библиотеке, выбрала себе две книги: Библера "Мышление, как творчество" и "Практикум по психологии". Этим все и закончилось.

Потом ко мне в гости приехал вместе  женой и пятилетним ребенком мой друг Петр. Жили они у меня две недели и за это время мы с Леной общались только по телефону. А когда все уехали, и я опять пригласил ее в гости, она отказалась. Можно было не спрашивать почему, и я пригласил ее в кино. Во время фильма для меня было мучительным ощущение, что она рядом, и я не могу ее обнять, ощутить всю. Я попросил ее дать мне руку, она спросила зачем, в ответ я хмыкнул. Она придвинулась ко мне поближе,  и это было гораздо приятнее.

Она, видимо, сразу поняла неадекватность наших ощущений, и после фильма у нас с ней состоялся разговор.

Она предложила пройти пешком через всю улицу Горького и там сесть на 20 троллейбус. Я не возражал - гулять, так  гулять.

Сначала шел разговор о фильме, о пустяках, но затем она зацепила за самое главное в наших отношениях.

 - Гена, - сказала она, - мне кажется, что ты относишься к периферийному типу мужчин.

- Возможно, - сказал я, - а все-таки, что это значит?

- Это довольно распространенный тип, - она смотрела на другую сторону улицы, - эти мужчины довольствуются малым - получил удовольствие и все в порядке.

Я уже понял, куда она клонит, но ждал продолжения.

- А что при этом испытывает женщина - их не волнует. То есть они уверены, что там тоже все в порядке, раз им хорошо, то,  и, разумеется, женщине тоже.

- Но, наверное, - осторожно вступил я, - это зависит от того, какая женщина рядом. Видимо, они чаще общались с женщинами, которые испытывали с ними такие же чувства.

- Да нет, Гена, - она вздохнула, - я разговаривала с разными женщинами и они говорили то же самое. Такой тип мужчин не может взволновать современную женщину. Он просто не способен на большое чувство. Ему хорошо от малого, зачем же больше? Это и обязывает к чему-то, да они и не могут иначе. Все же выхолащивается, понимаешь?

В этом я с ней согласился.

- Но все-таки, - продолжал я, - если это относится ко мне, пусть я и есть этот периферийный тип, все-таки обстоятельства моей жизни складываются так, что у меня нет возможности идти на поводу своих желаний. И о выхолащивании говорить рано.

- Все равно, Гена. Ты обречен, - она с сожалением взглянула на меня. - Такой уж у тебя тип личности.

Со своей обреченностью я никак не мог примириться. Тем более, что вместе со мной она хоронила едва ли не добрую половину человечества.

- Хорошо, - сказал я. - В чем же причина моей изначальной порочности?

- Вы, периферисты, стремитесь к удовольствию, а для центристов удовольствие не имеет никакого значения. У нас другие цели и вся психика организована сложнее. Вы слишком примитивны.

Ты знаешь, - задумался я, - наверное, этот принцип удовольствия действительно для меня важен. Так или иначе, но все, что я делал, было для меня перемешано с радостью. Всегда, когда я анализировал свои ощущения, я исходил из того, что во мне должен быть какой-то гармоничный и светлый мир. Если он замутнялся, то я искал причину, в чем ошибся раньше. У меня были внутренние критерии. А как без них жить? Как живете, вы, центристы?

- Тебе это сложно будет понять, потому что я сама еще этого не понимаю. Этого никто пока не может объяснить.

- Неужели это так сложно?

Я начал приводить примеры из своего детства, она в ответ из своего. Выяснилось много несовпадающих точек в воспитании, и в ряде других обстоятельств, но вместе с тем Лена настойчиво подчеркивала, что она уже в детстве была очень серьезным и подающим надежды ребенком.

Мы уже сидели в автобусе.

- А, может быть, - продолжал я, мы сформировались как эмоциональный тип раньше, еще в то время, пока нас вынашивали. Ведь дети, зачатые в любви, отличаются от других детей.

- Ну, что ты, Гена, - Лене это явно не понравилось, - это не имеет значения.

- Почему, - не сдавался я. - Ведь то, как ведет себя женщина во время беременности, какие чувства испытывает, - все это отражается на ребенке.

- Да нет, это ерунда, - ей явно не хотелось признавать свою ущербность, - все дело в другом. Психика человечества развивается, понимаешь?

- Допустим, хотя это спорно.

- Спорно, да, но тем не менее. Так вот, центристы, на мой взгляд, принадлежат будущему человечества, а периферисты - это вымирающий тип. Ваша психика более примитивно организована,  и вы себя уже скомпрометировали окончательно, если смотреть в историческом разрезе. Все преступления совершались ради удовольствия. И это неизбежно, понимаешь. Ты можешь получить что-либо только в ущерб другому человеку. И вы перегрызли бы друг другу глотки, если бы не появился новый тип.

Я попытался согласовать ее теорию со своими ощущениями  и понял, что она как-то не состыковывается, да иначе и быть не могло.

- Леночка, - сказал я, - все-таки ты рассматриваешь очень низкий уровень периферизма, а ведь у высшего типа удовольствие приходить только с том случае,  если не ущемлен другой человек, и даже оно приходит только тогда, когда ты смог доставить другому радость.

- Ну, ты знаешь, таких периферистов, как ты, осталось совсем немного. Вы - вымирающее племя. Каким-то чудом вы существуете как исключение, а сама ваша ветвь уже давно сгнила.

Я задумался.

- Почему же тогда человечество отбирает для будущего чаще всего гедонистов, именно вымирающих, то есть гуманистов.

- Ну, у тебя свой взгляд на историю.

- На историю искусств, прежде всего, - уточнил я.

- Я с твоей теорией не согласна. Для прогресса общества важнее центристы

 

11 сентября

 и именно они составят будущее человечества.

- Да, - усмехнулся я, - роботизация человечества. Какие перспективы!

- Ну вот, понял, - возмутилась она, - ты же ничего не понял. Кошмар, вообще, как можно так жить - без цели, без смысла, в погоне за сиюминутным удовольствием.

- Ты ставишь меня на очень низкую ступень гедонизма.

- Так же, как и ты меня.

- Я упростил ситуацию.

- Так же и я упрощаю.

- Ну, а все-таки, куда идете вы, центристы, к чему направлено развитие человечества?

- Высокоорганизованная материя будет преобразовывать вселенную по своему образу и подобию.

- То есть, эта плесень, именуемая человечеством, переползет на другие планеты и там продолжит свою разрушительную деятельность.

- Не поняла.

- Я представляю себе человечество, всю биосферу, как раковую опухоль на здоровом теле земли. Это вторжение инородных элементов, то, что ты называешь разумом, враждебно для природы и в конечном счете стремится к самоуничтожению.

- Странно, что ты оптимист и высказываешь такую пессимистическую концепцию. А я, пессимистка, наоборот, оказываюсь слишком оптимистичной.

- Может быть, это не случайно.

Потом мы перешли на личные отношения. Она возмущалась, как я мог, не любя, пытаться затащить ее в постель, хотя, на самом деле я не пытался этого делать. Я пытался сделать так, чтобы у нее появилось такое желание. Но она ничего не чувствует и чувствовать не хочет. Мы расстались до лучших времен.

 

12 октября

Сессия закончилась. Все сдал. Теперь встают проблемы следующих контрольных и незавершенных замыслов.

Хотел написать пьесу "Золотые рыбки". О ценностях истинных и мнимых. Но решил переработать и написать заново пьесу "Мы придем завтра".

Начинать нужно с родителей Юли. Отец - счастливый неудачник. В семье все держится на матери. Но ее слепая любовь к дочери разрушает их близость, ломает ее отношения с Игорем, разваливает студию.

 

25 октября

Разговаривал сегодня по телефону с Наташей Старыгиной. Позвонил по делу, неудобно было заканчивать сразу разговор, и он затянулся часа на полтора. Хотя он не нужен был ни ей, ни мне. Попытались разобраться, почему у нас не получается общение.

В конце разговора я, кажется, понял, в чем дело. Меня в общении интересует в первую очередь сам человек, что он думает о себе и о людях, вернее, о себе в соотношении с людьми и миром. Ей тоже интересен человек как личность, но ее больше интересует то, что он думает о людях и событиях, составивших эпоху в искусстве и жизни, то есть происходит общение по поводу интеллектуальной информации.

Пока я не готов  к такому общению и поэтому оно меня мало интересует.

В пьесе главной героиней должна быть Юля. Все события связаны с ней и идут через ее восприятие.

Пьеса, которую они репетируют,  о людях, ушедших от цивилизации, равных перед одним концом, для которых любовь - цель и возможное средство спасти человечество.

 

2 ноября

Я задыхаюсь без любви,

С любовью в жизнь приходить сказка,

Слетает с лиц влюбленных маска,

И изменяются они...

Я задыхаюсь без любви.

 

15 июля 1989 года.

Прошло уже три года после моей последней записи. Много воды утекло, во многом изменилась жизнь, во многом изменился я. Это было неизбежно. Но три года прошло. Что же за это время сделано? Не так уж и много. Пьеса "Юлька" и инсценировка "Котлована" Андрея Платонова. Очень, можно сказать, мало. А не пишется ничего. Выписывать примитивные, идиотские сюжеты не хочется, а ничего глобального в голову  не приходит. А писать хочется, писать нужно, сколько же можно читать? Я уже хочу запретить себе чтение, чтобы наконец начать писать, хотя бы для того, чтобы развивать язык. В последнее время меня часто занимает мысль о магии слова, о том единственно верном подборе фраз, который дает и настроение, и атмосферу, и образ автора, и выкристаллизовывает мысль.

Слово не должно быть неряшливо и небрежно. От него зависит очень много. И я теперь решил писать дневник не так, как раньше - писать, что угодно, не думая о стиле, чтобы не закрепощать себя, - нет, теперь мне хочется ткать это словесное кружево даже в дневнике. Меня все больше тянет на прозу, может быть на этих страницах я сделаю одну из этих попыток.

..........

9 августа (Селигер)

   Заканчивать этот рассказ пока не хочется. Да, видимо, и не нужно. Если только начать его сначала. Я заявил, что буду ткать словесное кружево, а получилась примитивная схема. Конечно, нужно работать. Но лучше не в дневнике. Зачем оставлять самый первый экземпляр какой-то попытки.

Итак, я на Селигере второй день. Две девушки, с которыми я ехал в одном автобусе, оказались со мной за одним столом. И мне сначала стало казаться, что я обречен на одну из них. Причем, обе были довольно интересны, но получилось все по-другому...

Кстати, нашел объяснение в любви, которое я написал по просьбе Лены для воображаемой женщины.

"Я люблю вас. Какое это счастье - любить. Пусть вы даже никогда не узнаете о моей любви. Вы сказка, в которой меня нет. Но есть вы - и это счастье. Вы всегда со мной, всегда во мне, и это новое ощущение жизни заполняет меня всего. Я уже не я, а кто-то гораздо выше меня; добрее, зорче, нежнее.

Я мог бы смотреть в ваши глаза до бесконечности, в них светится тот мир, в котором я задыхаюсь от счастья.

Вчера мои чувства необыкновенно обострились: я садился в кресло, и мне казалось, что это вы обнимаете меня, я принимался за ужин и это не хлеб, а ваши губы касались моих.

Вас нет рядом, но вы со мной. Я уверен, что это мое письмо вы уже читали. И ответили на него. Ответили взглядом, улыбкой, чутким прикосновением. Вы сказка,  в которой меня нет. Но которая еще может случиться.